Михаил ЗУЕВ

ЭТЮД

тогда было наверно около де. ся. ти.
я стоял под часами — там где всегда
и слушал механический голос
и немного стучало в висках

я машинально пинал носком туфли по новому чемодану
разглядывая в упор смешную кучерявую трехлетнюю девочку
все пытавшуюся усадить свою куклу
на пустую баночку пепси

а потом стало около половины
появился запах твоих духов
я почувствовал его спиной
а потом я почувствовал тебя

твой шофер бережно поставил чемодан
и еще он сказал мне «здравствуйте»
а я небрежно кивнул в ответ и ты улыбнулась одними глазами
как умеешь делать лишь ты

мы пили виски в деревянном баре
на первом этаже зала вылета
и ты говорила я увижу много нового
того что не видал никогда

это была не даль
самолет идет всего три часа
и там широкие кожаные кресла
и веселые высокие стюарды одаряли улыбками нас

транзитный аэропорт был похож на нахохлившегося голубя
встречая нас туманом и сыростью
через нее все же сквозило солнце
и никто не бросал бумажки на чистый мраморный пол

мы еще летели час
поднимаясь над облаками и снова спускаясь
дотягиваясь до линии горизонта а когда дотянулись
было время садиться

отель был старым и с колоннами
может это были кариатиды
но только теперь я знаю это слово
а тогда даже не подозревал

ты сказала «почему бы нам не спуститься в бар»
а я посмеялся — «тогда уж лучше подняться»
и мы весело бросали монету в лифте
с надеждой следя за орлом

но монета (или решка?) укатилась в шахту старого лифта
и мы не пришли к решению
а вместо этого вышли на набережную
и отправились дышать ветром

ты говорила — они такие смешные
эти местные жители
старого очень старого
готического городка

а я вторил тебе — они такие смешные
эти местные жители
невероятного бесшабашного очень старого
готического городка

я думал набережная кончится раньше
чем мы станем голодными
я не знаю что ты думала
но случилось наоборот

я был неуклюж
я был чертовски растерян
и протягивая тебе зажигалку с торчащим язычком пламени
я уронил твой фужер

а тебе это даже понравилось
и весело щурясь
ты сказала — «разве тебе неизвестно
что фужеры бьются к удаче»

и мы снова вышли на набережную
когда я сказал что хочу
эту красную машину
и хочу ее прямо сейчас

ты ответила
что же
раз хочешь пусть машина действительно
будет красной

этот парень из рент-э-кара
все никак не мог уяснить себе
принципиальности цвета
и бликов улыбок на лицах сумасшедших двоих

ты спросила
куда же мы едем
куда мы несемся по этим
самым узким на свете улочкам

нарушая все мыслимые правила
притирая прохожих к стенкам
жутко древних чопорных
полосатых домов?

если бы я знал я бы ответил
но уже спускались сумерки
а ведь сумерки — самое лучшее
время для начала ужина при свечах

интересно но перед сумерками
так светло на безбрежной набережной
и даже замок принца датского
остается виден через пролив

мы сидели полночи на полу
на мягком податливом ворсе
прислонясь спинами к креслам
и потягивая старый коньяк

я спросил что я делаю здесь
но я не ответил но ты не услышала
ты держалась за поручень будто
земля уходила у тебя из-под ног

тронув площадь рассветом всходило светило
чтоб так скоро повиснуть в зените
когда красная машина тронулась
вжимая нас в мягкие кресла

на обратном пути известный писатель
морщил нос своими видениями
улыбаясь в добрые веснушки
и трепля мочки ушей

я смотрел на него вполоборота и улыбался
тому что известные писатели
как оказывается пишут
даже в десяти тысячах над землей

в аэропорту был сначала водитель
с ним ушла ты
потом я
остался запах духов

он остался может всего лишь на миг
а так хотел он быть вечным
но он был никому не нужен
растворился и тоже безвозвратно ушел навсегда


Проза Михаила ЗУЕВА: http://tales.mikezuev.ru