версия для печати

Этим днем была музыка — на улицах, в садах. Стучалась в окна. Носила первые листья, лишившиеся ветвей. Волнами подымала небо; трогала синеву; пела флейтой, органом и контрабасом, жалейкой и скрипкой.

Этим днем между небом и землей висела теплая водяная пыль. Я шел, забыв о скорлупке автомобиля, о тесном пространстве зонта.

Я видел аллеи, дорожки, увядающие цветники и спокойные фонтаны. Я чувствовал неспешное течение воды в глубоком русле.

Я понимал, что учусь — дышать, ходить, жить. Мне было тревожно и уютно.

Россыпь птиц, сталью блестящих в закате, без сожаления уходила сквозь горизонт. Ветер трепал волосы, когда я поднял голову и оторвал взгляд от точки опоры.

Птицы неровным полетом шептали мне — живи. Фонтаны пытались что-то сказать мне и смущенно удивлялись моей глухоте. Небесные фигуры сплетались в мизансцены совершенства, играя первый и последний дубль уходящего кино.

Музыка вошла в меня. Музыка стала мной, а я… Я наблюдал себя со стороны.

Я поднялся на гору; жадно смотрел в лежащий внизу город. Я угадывал знакомые контуры. Они виделись размытыми, но каждая грань звучала нотой грандиозной гармонии.

Я вплетался в пурпурную ткань вечера. Я слушал гул уходящего лета.

 версия для печати